Чем больше я узнаю мир, чем больше мест я посетил и чем лучше я понимаю жизнь, тем сильнее я люблю Париж. Я жил в Париже, потом уехал. Но Париж никогда не покинул меня. Он всегда живет во мне. Когда я туда возвращаюсь, я заново ощущаю счастье его улиц. Его умиротворенность и его пыл, его чинность и его безумие. Когда я возвращаюсь в Париж, меня охватывает странное чувство, как будто я вернулся из бесконечного далека. Будто моя настоящая жизнь начинается именно здесь, именно в этот момент, на улице Шарон или на улице Ла Рокет. И тогда, как бывший пленник, освобожденный от самого себя, я ценю каждый проведенный здесь час, каждую минуту. А когда это чувство постепенно проходит, значит пора уезжать. Ибо это предвестник того, что еще немного и, о ужас, – я превращусь в парижанина.

Правый берег, Левый берег, Бастилия, Монпарнас, Сен-Жермен-де-Пре – эти кварталы города столь различны, что для истинного парижанина представляют почти отдельные государства. Я не удивлюсь, если однажды (учитывая все возрастающее число полицейских в столице) у меня потребуют паспорт для перехода из одного квартала в другой. В каждом округе свой образ мыслей, своя манера одеваться, там любят и расстаются по-своему и, разумеется, по-разному пьют. Для меня город состоит из параллельных миров, которые вроде бы никогда не должны пересечься и, тем не менее, образуют блестяще удавшийся коктейль, имя которому – Париж.

В исторических бара Парижа вы можете отведать «Кровавую Мэри», «Белую Леди», Сайд Кар, Френч 75 или другую французскую классику. Здесь коктейли подаются барменами-ровесниками (или почти ровесниками) этих великих рецептов, большими знатоками напитков и человеческих душ.

Внутреннее убранство всегда было сильной стороной парижских заведений. Дизайнер Филипп Старк, роскошно украсив бары многих гранд-отелей, всего лишь следовал французской традиции, согласно которой после Революции было решено предоставить в распоряжение народа роскошь, до того времени бывшую достоянием королей и Двора. В результате Париж может гордиться такими чудесами архитектуры и декора, как «Ритц», «Ле Мерис», «Вестминстер» или «Тран Блё», всеми этими маленькими Версалями, которые на время выпиваемого здесь бокала принадлежат вам. Как, впрочем, и вашему соседу, китайскому туристу.

Садитесь в кожаное кресло под старинными портретами знаменитых личностей. Представьте на некоторое время, что это ваши предки! Не являемся ли мы все потомками Адама и Евы? Почувствуйте себя состоятельным аристократом или, на худой конец, нефтяным магнатом. Настало время заказать коктейль, чтобы насладиться волшебной церемонией. В вашем распоряжении изысканно вежливые официанты. С помощью сладкой алкогольной эйфории вы почувствуете, что и впрямь становитесь нефтяным магнатом и, к тому же, без всяких сопутствующих неудобств. Вот так, в парижских гранд-отелях вы покупаете весь мир всего лишь по цене, которая почти равна цене стакана газировки в буфете аэропорта.

Другой квартал, другой стиль. Забудьте ваш галстук, натяните старые джинсы и отправляйтесь в «Шарбон» на улицу Оберкам, что между Бастилией и площадью Республики. Здесь отнюдь небезобразная студентка возьмет бокал, похожий на старинный стаканчик из-под горчицы, и небрежно нальет в него настойку по последней моде – коньяк VS, настоянный на стручках ванили, с сахаром и черносливом. Мы общаемся за стойкой:

— Вы откуда?

— Издалека, очень издалека.

— Из России?

— Нет, я из Восьмого округа.

— Ах, это еще дальше, чем я думала. Какая там сейчас погода?

И, честно говоря, художественно оформленные бистро 11-ого округа, заполненные хламом столь же аутентичным, сколь и бесполезным, но при этом соврешенно необходимым для здешней атмосферы, значат гораздо больше, чем все интернет-сайты вместе взятые!

В парижских бистро я сижу часами. У меня есть свои любимые места, которые меня ни разу не подвели. В этих бистро я уже десятки раз перепробовал весь ассортимент погреба, заказал все указанные в карте аперитивы. Бармены, чувствуя во мне благодарного клинта, приготовили для меня все свои творения, включая и те, которые они вообще еще никому не подавали.

Я уже давно отказался от идеи передать атмосферу бистро через фотографии. Бистро делает вас мудрее, и я осознал, что невозможно физическими средствами запечатлеть относящееся к миру духовному. И вот я сижу на табурете, обмениваясь с хозяином парой откровенных банальностей, и продолжаю потягивать Кир. И тогда я думаю, что хотел бы просто стать этим бистро, этим фонтаном, этими пивными кранами, этими стаканами с толстым дном, я хотел бы стать этой оцинкованной стойкой, этим торопящимся и таким парижским официантом или этим уникальным стулом, столь простым и столь прекрасным, или этой говяжьей котлетой с мозговой косточкой, которую требуют мой Кир и мой желудок.

Всколыхнувшее сегодняшний мир великое обновление баров и коктейлей не обошло стороной и Париж. Здесь оно обрело теплый и уютный характер.

Для парижского бармена коктейль – это утонченный нектар, призванный обогреть, соблазнить (или помочь соблазнить), иногда принести вдохновение, возможно, околдовать, но ни в коем случае не сразить наповал, наподобие его американского собрата, типа «Драй Мартини» (столь сухого, что после второй выпитой рюмки курить не рекомендуется).

Кроме того, для парижского бармена коктейль – это не смесь, это союз, для которого, в отличие от мира людей, в случае неудачи нет запасного варианта. Различные ингредиенты просто обязаны находить общий язык.

И пусть больше рядом нет Хемингуэя, чтобы описать модные творения барменов, они все равно каждый год изобретают новые прекрасные коктейли.

Я уезжаю почти на месяц, поэтому прощаюсь со всеми на некоторое время и желаю всем хорошо провести апрель.

Ф.Е.